Юнкера с Царской Семьей в Ливадии. 27 мая 1914 года.
"Еще в Чугуеве мы знали, что Государь-Император с Августейшей Семьей имеет пребывание в Ливадии. Такая близость резиденции государя к Севастополю позволяла нам надеяться на то, что улыбнется случай и училище сможет представиться Государю.
Действительно, надежде нашей суждено было сбыться.
Для нашего провинциального, в украинской глуши расположенного, но проникнутого глубоким патриотизмом и горячей любовью к Родине и Государю, училища, событие это было чрезвычайной важности: впервые, за все время своего бытия оно должно было предстать пред Царские Очи. Нетрудно понять то волнение, которое охватило юнкеров.
В Ялту мы пошли на минном заградителе «Прут». На море стояла мертвая зыбь, и потому в течение ночи многих «укачало», но с прибытием на рассвете в Ялту, все ободрились и стали готовиться к Высочайшему смотру. «Прут» не пришвартовался к молу, а стал на рейде, на якорь. Качка продолжалась…
Около 11 ч ут. училище прибыло в Ливадию и построилось развернутым фронтом перед Новым Ливадийским Дворцом, в котором жила Царская Семья.
Вскоре, в сопровождении небольшой свиты, показался Государь.
Подойдя быстрым шагом к правому флангу, где стояли и. д. начальника училища, генерал-майор Зыбин и преподаватели, Государь спросил у генерала Зыбина, сколько дней пробыли юнкера в Севастополе; каждому из нас, стоявших на правом фланге, Государь подал руку; почти каждому задал вопрос – в каких боях участвовал, куда ранен, дает ли ранение себя чувствовать...
Здесь мне второй раз в жизни пришлось очень близко видеть Государя. Первый раз это было за шесть лет перед этим, в Царском селе, в Александровском дворце, где Государю представлялись все окончившие Николаевскую Академию Генерального Штаба офицеры. Как тогда, так и теперь меня поражала необыкновенная простота обращения, необычайная доброта во взоре и обаяние личности Государя. Кто хоть раз в жизни видел ясные и добрые глаза Государя, тот их вовек забыть уже не может.
Поздоровавшись с юнкерами, Государь медленно стал обходить фронт училища, вглядываясь в напряженные молодые лица. Затем поблагодарил юнкеров за их отличный вид и за хорошую строевую выправку.
В речи своей, обращенной к юнкерам, Государь сказал, что каждый из них должен носить в своем сердце любовь к родине, подобную той, которой были проникнуты доблестные защитники Севастополя, и пусть каждый черпает в памяти этих героев мужество, стойкость и выдержку для предстоящей службы великой нашей Родине.
Затем Государь велел перестроиться к церемониальному маршу, и дважды пропустил мимо себя юнкеров.
Написанные на молодых лицах радость и их восторг – не ускользнули от внимательного взора Государя. По всему было видно, что Государь доволен.
К концу смотра в вестибюле дворца показалась Государыня в сопровождении дочерей и Наследника Цесаревича.
Появился придворный фотограф. Из дворца были принесены стулья, на которых разместилась Царская Семья. Государь, подойдя к детям, подал знак, чтобы к нему приблизились юнкера.
Стремглав все бросились к Государю и в миг буквально облепили Царскую Семью, причем каждый старался быть как можно ближе, каждому хотелось хоть чуточку прикоснуться к краю одежды Государя, или Наследника, или Царских Дочерей.
Царевны были очень веселы, особенно Великие Княжны Мария и Анастасия, разговаривали, смеялись и шутили с юнкерами, а Наследник шалил перед аппаратом и никак, при подвижности своей натуры, не хотел успокоиться.
В каждом юношеском сердце закреплялась навсегда, на всю жизнь, именно тут, именно в этот памятный для каждого момент самая искренняя любовь, преданность и верность. Я думаю, я уверен, что никто из представлявшихся тогда Государю чугуевцев не изменил ни Ему, ни своей Родине...".
