Формирования зелёных к середине 1919 года представляли реальную силу не только в Тверской губернии
Весь 1919 год прошёл в центрально-промышленных, северных, отчасти чернозёмных и поволжских губерниях под знаком массового дезертирства, а наименование «зелёные» прочно вошло в словари и лексикон тех лет.
Дезертирство из обеих (красной и белой) армий не воспринималось деревенскими жителями, как нечто предосудительное. Главным действующим лицам даже давали соответствующие наименования- «бегуны», «лётчики», «перелётчики»... А само определение «дезертир» постепенно стало вполне обыденным. По крайней мере, в любой деревне незнакомого встречного парня с котомкой за плечами могли встретить вопросом: «Летишь?».
При массовом характере это явление перерастало в политическую позицию. Первые месяцы 1919 года не предвещали «зелёной» бури в Тверской губернии (та разразится лишь в начале лета): несмотря на продразвёрстку, обстановка была более-менее спокойной, а отдельные столкновения не переходили в разряд боевых. Власть время от времени беспокоила дезертиров, но это были разовые акции без применения силы, направленные, в основном, на возвращение деревенских парней в свои части.
С наступлением весны (самого голодного времени в деревне) обострился продовольственный вопрос. Дезертиры перестали особо прятаться, открыто проживая в деревнях и создавая свои организации. Примыкавшие к Московской губернии уезды- Кимрский, Калязинский и Корчевской- оказались после революции в особо тяжёлом положении, поскольку крестьян, как таковых, в них не осталось (все жили ремеслом и отходным промыслом в Москве и Петербурге). А тут- революция, работы в городе нет и приходится возвращаться на грешную землю, платить продразвёрстку и налоги… А с чего?
Из-за голода продовольственные требования всё более начинают переходить в политические, и губернию захлестнула мощная волна выступлений. Наивысшая крестьянская активность отмечается в Становской волости Ржевского уезда (разграблен ссыпной пункт), в Лугининской волости Вышневолоцкого уезда (на продовольственной почве было арестовано 80 человек), в Перечской и Чижевской волостях Бежецкого уезда (выступления против бесчинств местной власти, во главе которой оказались анархисты), в Павлюковской волости Осташковского уезда и ряда других.
Если в большинстве своём первоначально они не представляли серьёзной угрозы властям, поскольку носили локальный и более-менее мирный характер, то с разрастанием стали вызывать беспокойство. Первое открытое выступление дезертиров произошло в Савцынской волости и было подавлено отрядом Кашинского уездного военкомата. Продолжение последовало в Кострецкой и Рыбинской волостях Бежецкого уезда, где зелёные предприняли попытку захвата (по одной из версий) ж/д станции Максатиха, но по дороге были разогнаны подоспевшим отрядом из Бежецка. Свыше 800 человек приняло участие в беспорядках в Спирово...
В апреле-мае взрывоопасная ситуация сложилась в Вышневолоцком уезде, где сконцентрировалось большое количество дезертиров, включая сбежавших из соседнего зубцовского гарнизона. Ими было захвачено несколько волисполкомов и оружие, в начале июня начались открытые диверсии- обрывы телеграфных проводов.
Вторым крупным центром скопления и выступлений зелёных стала Горицкая волость Корчевского уезда и прилегающие к ней территории, в частности, Бежецкий уезд (там концентрировались дезертиры из зубцовских и осташковских частей).
Претензии тверского крестьянства к советской власти в этот период чётко были выражены в резолюции собрания жителей строптивой Флоровской волости Калязинского уезда, где из 13 тыс. населения было 7 тыс. голодающих. Основные требования: не производить мобилизацию лошадей и скота, никакой реквизиции хлеба и сельхозинвентаря, прекратить гражданскую войну и борьбу против дезертиров, разрешить свободную торговлю, отменить смертную казнь и гонения на церковь. К восставшим присоединились пришедшие в волость дезертиры из соседней Ярославской губернии. В уезде было объявлено военное положение, а начавшееся восстание удалось подавить прибывшими отрядами из Твери, Кашина и Углича.
Массовость участия крестьян делает затруднительным подсчёт числа выступлений и их участников. Характерной чертой движения была неравномерность. Каждый губернский уезд демонстрировал разную интенсивность зелёного движения: спады-подъёмы были обусловлены самыми разнообразными факторами- степенью организованности масс, реакцией на происходящее местных властей, примером соседей, возвращением из городов отходников и т.п. Наибольшая активность зелёных и поддерживающих их крестьян отмечалась в крупных лесных уездах и волостях, а также граничащих с соседней Ярославской губернией.
В большинстве случаев селение поднималось один раз, а после подавления выступления запал остывал. Что ещё любопытно: как только зелёные проявляли едва заметную активность, они тут же попадали в поле зрения властей и, будучи слабоорганизованными и пассивными, были обречены на заведомую неудачу.
Власть, тем не менее, понимала, что повстанцы могут перехватить инициативу, и это вынудило её в начале лета повести по всей губернии решительное наступление на дезертиров, что спровоцировало самую мощную волну восстаний.
Автор «Снится мне деревня…»
