Карамазов Александр Анатольевич (1962 – 2001) – поэт, прозаик, художник. Родился в 1962 году в Малаховке. Потом довольно долго жил в Лобне, но в итоге вместе с семьёй возвратился на свою малую родину. По собственному признанию, стихи начал писать рано. А продолжал писать всю свою жизнь. Начинал он с верлибров, «даже не подозревая, что в мировой поэзии существуют такого рода стихи, стал их сочинять. А уже потом узнал, что такие есть. Т.е. он вошёл в мир поэзии какой-то собственной походкой… да и сохранил её (эту походку) на всю жизнь» (М. Г. Ермишин).
По образованию Александр был художником, но по своей специальности – «народ-ная игрушка» – практически не работал. В начале 1980-х он принимал участие (писал и рисовал) в самиздатовских журналах и альманахах: «Корабль», «Морская черепаха». За свою жизнь он сменил множество занятий, работал художником-оформителем, слесарем, грузчиком и даже кочегаром.
Летом 1998 года несколько человек (из Малаховки, Краскова, Москвы) пытались объединиться для литературного общения, организовав так называемое «писательско–читательское объединение «Карамазово братство». Душой и организатором объединения был Александр Карамазов. Его эта работа сильно занимала – он сочинял Устав, формулировал Задачи организации. В Актив организации входили М. Г. Ермишин, А. И. Жбаков, А. Карамазов, В. Нестратов, Р. Нуретдинов и супруги Симоновы (из Москвы), ещё примыкал Ю. И. Нефёдов. Собрания должны были проходить раз в месяц, но проходили чаще.
Александр Карамазов умер в ночь с 1 на 2 декабря 2001 года. После смерти поэта остался довольно внушительный архив: стихи, проза, много рисунков. Друзья Карамазова выпустили посмертную книгу его стихов. Книга вышла в конце 2003 года. Друзья помнят Александра Карамазова как неординарного человека и талантливого поэта.
МАЛАХОВКА
Ночь выслала дымы мне в путь,
И фонари для зоркой стражи,
Деревья в придорожной саже,
И неба — только чтоб дохнуть
В него дымком от сигареты;
Домов слепые силуэты,
В глаза чьи страшно заглянуть:
Всяк Родина — я ж горожанин...
(У печки пол истёр крестьянин,
Шурша в ворованных дровах,
Как некий дух, изгой, древлянин,
Мечтая о тепле и щах.)
Бездельем мучимый и ленью,
Приду домой в бездомный быт,
Перед Угодником паду я на колени
(Хоть не изведаю ни сладости молитв,
Ни кротости, ни строгости служенья):
Лишь Родину хочу я видеть в Лике —
Без панегириков и повилики —
Ни грязь и гниль в разграбленной стране...
Хочу крестьянина увидеть на гумне.
КАКОЙ БЫЛ САД! ВСЕ ЯБЛОНИ ОПАЛИ
Какой был сад! — все яблони опали,
Морозный пар струился от земли...
Ещё вчера — ты помнишь? — пролетали
Над самым нашим домом журавли.
Я помню ТО, и то лишь удержал
Не памятью, а будто самым взглядом:
Сад яблоко последнее держал;
И твой отъезд, и что была ты рядом…
